Дорога к свету

    Сегодня, как и в XIX веке, паломники попадают в Иерусалим по старой Яффской дороге. Они едут в современных, комфортабельных автобусах. Но для многих первое впечатление от Иерусалима в точности повторяет то, о чем писали в дневниках их предшественники середины XIX века. Ты ждешь, знаешь – Город уже очень близко, за следующей горой. Еще мгновение – и ты увидишь великую святыню трех религий, город-легенду, Град Божий. Но вот гора остается позади, и тебе открывается городской пейзаж, совершенно непримечательный, обыкновенный… Еще сто лет назад Иерусалим был почти что деревней. Сегодня он разросся. Паломника встречают многоэтажные дома, оживленные перекрестки, машины, светофоры. Ничего легендарного и ничего величественного.

    Старый город времен Спасителя «похоронен» под наслоениями двадцати веков. Облепленный со всех сторон современными постройками, он изменился до неузнаваемости. Даже крепостная стена, которая кажется сегодня древней, почти ветхозаветной, на самом деле по большей части возведена в XVI веке во времена турецкого владычества.

    Порой первая встреча с Иерусалимом вызывает чувство, близкое к отчаянию. Кому-то даже кажется, что он такой один, что только он не может сразу проникнуться величием города. На самом деле происходит такое со многими. Почувствовать Иерусалим с первого взгляда практически невозможно.

   Этот город иногда называют Пятым Евангелием, а значит и «читать» его нужно долго, внимательно, с соответствующим настроем. И уж точно не получится его просто «пролистнуть», как бульварное чтиво в автобусе.




Плита, на которую после распятия положили тело Спасителя, ныне находится при входе в Храм Гроба Господня

     Постепенно, расчищая завалы времени, привыкая к местной суете, ты начинаешь «чтение».
Старый город совсем небольшой, по площади он немногим больше Московского Кремля, но здесь сосредоточено так много людей, культур и традиций, что голова идет кругом. В первый момент дома, лавочки, храмы и переулки создают ощущение бессмысленного нагромождения. И только со временем все становится на свои места.

     Вот армянский квартал, внутренняя часть которого надежно охраняется – войти можно только по приглашению.

   Вот улица со странным названием Греческая Патриархия – и здесь действительно преимущественно православные греки. Вот арабская часть города, а вот – еврейская. С улицы, где идет бойкая торговля, можно неожиданно свернуть в сторону и на мгновение оказаться «дома», попав в русский православный храм…

    Своим многообразием Иерусалим как бы повторяет в миниатюре весь Израиль. Эта маленькая страна поражает богатством своей природы и климата.

    Цветущая Галилея на севере, мягкий климат вдоль Средиземного моря, жаркая долина Мертвого моря и суровая Иудейская пустыня.

    Но главное богатство Израиля – история. Здесь сконцентрировано столько храмов и руин великого прошлого, что воистину вся земля здесь Святая. Впрочем, не будь здесь ничего, ее все равно бы назвали Святой, лишь за одно то, что по ней ходил Иисус Христос. И каждому, кто приехал в Израиль, по-своему предстоит ощутить подлинность евангельских событий, понять их масштаб и истинное значение.

    Случиться это может где угодно: у Храмовой горы или в Гефсимании, в Галилее или в Хевроне. Оглядевшись по сторонам, неожиданно понимаешь, что именно здесь, на этом месте, произошло то, о чем ты читал. Мозаика тех далеких событий неожиданно складывается воедино.

    Разрозненные эпизоды из жизни Христа слагаются в огромную цельную картину, и ты понимаешь, что у всего, что Он делал на земле, был единый смысл, единый план.

   Ты стоишь, как некогда стоял гонитель христиан Савл, ослепленный и оглушенный, ставший другим человеком с другим именем и другой судьбой.

   Стоишь и думаешь: надо же! Ведь здесь Господь шел в свой Город. В Городе уже знали, шептались, что идет долгожданный Мессия, сейчас Он спустится с горы, подойдет к Золотым Воротам, войдет в Храм и все в мире изменится. Они ждали Его, бросали пальмовые ветви на дорогу, по которой Он ехал.

   А впереди был арест, суд, распятие.

   Потом Воскресение, увидеть которое дано было уже не всем.

   Это произошло здесь, на этих камнях, в такую же погоду. Так же из пустыни дул ветер, так же росли по краям дороги оливковые деревья, составляющие тот самый Гефсиманский сад. История перестает быть лубочными картинками из Детской Библии – прекрасными, но далекими от сегодняшнего тебя. Прошлое трансформируется в реальность, и люди, которые были тогда, предстают такими же настоящими – как вон тот араб-такcист или вот этот полицейский.

   Невольно вспоминаешь слова одного монаха: а с кем был бы ты, случись все сегодня? И от этой фразы, которая сама по себе кажется красивым оборотом, становится жутко, если повторить ее там, где Иуда предал Христа.




Израильские и палестинские территории разделены оборонительной стеной. С палестинской стороны ее украшают работы политически активных уличных художников и лозунги в стиле «Вифлеем — не Восточный Берлин!»

    Главный урок Израиля – умение жить рядом с другими, не теряя при этом своего я. Конечно, бывает очень по-разному, но чаще всего христиан пускают в синагоги, стоящие на местах библейских событий, а иудеям не препятствуют молиться у ветхозаветных святынь, оказавшихся на территории христианских монастырей. При этом никто не утверждает, что христианство и иудаизм – одно и то же.

    Наверное, это особенно важно именно для христиан. Ведь христианин должен понимать людей другой культуры и другой веры, стараться установить с ними связь, чтобы не столько словом, сколько личным примером проповедовать учение Христа.


Бедуины — особый народ. В отличие от арабов, они служат в Израильской армии, живут мирно, но к цивилизации не тянутся, предпочитая традиционный уклад своих пустынных поселений

    Любая попытка навязать что-то силой обречена – этому тоже учит израильская история. Конфликт, тлеющий здесь много веков подряд, – прекрасное тому подтверждение.

    Здесь всегда было нелегко, но именно здесь формируется настоящая толерантность, построенная на уважении к другому человеку, а не на уничтожении собственной самобытности.



    Паломничество, в отличие от туризма, – тяжелый труд. Но сегодня, по правде сказать, поклониться святыням Израильской земли стало в каком-то смысле сложнее, чем прежде. Ведь комфорт путешествия растет, а возможности паломника для подлинной духовной работы уменьшаются.

    Когда-то, отправляясь в Святую Землю, люди прощались с семьей, не зная, вернутся ли. Они плыли на корабле, потом караваном добирались от Яффы до Иерусалима, жили в тяжелейших условиях, преодолевая опасности… А сегодня, казалось бы, все куда проще. Там, где наши предки шли пешком, изнывая от жары и усталости, мы за пару часов проезжаем в комфортабельном авто.

    Но разве может современный паломник позволить себе остаться на три месяца или на полгода в Иерусалиме, прожить в нем от Рождества до Пасхи, ежедневно молясь у Гроба Господня, читая Евангелие в Гефсимании?

    Средний срок пребывания в Израиле сегодня – две недели, и за них вы успеете побывать во многих местах, но всюду мельком. А потому зацепиться где-то душой, проникнуться значением места намного сложнее.

    Нашему современнику нужно за час пройти все, на что его предшественники в XIX веке могли потратить сутки и даже недели. И потому надо еще больше готовиться, еще больше ценить драгоценные секунды, в течение которых предстоит попытаться ухватить что-то ценное, необходимое для тебя.


Когда-то по Яфской дороге паломники на коленях вползали в Старый город. Сегодня их провозят здесь на автобусах

    Две недели – это только на Иерусалим. Не стоит пытаться объехать за это время всю страну. Всего все равно не успеешь. Об этом говорят и гиды, и монахи в русских монастырях.

   Но подобных туров сейчас почти нет. Да и путешественники спешат посмотреть и увидеть как можно больше, а потому гидам приходится все больше уплотнять график, постоянно подгонять людей, напоминая о том, что они опаздывают. От этого часто все пребывание на Святой Земле превращается в размытую, хотя и ярко-цветную картинку калейдоскопа. И по-настоящему понимаешь, к чему прикоснулся, лишь позже, дома, рассматривая фотографии. Самое трудное – это понять неожиданно, что ты все-таки побывал на том месте, которое уготовано специально для тебя. А тогда в голове были лишь мысли о том, что автобус не может ждать, и все надо делать быстро…

     Пройти по Крестному Пути (или, как называют эту дорогу в западной традиции – «Via Dolorosa») спешат почти все, но каждый старается сделать это по-своему. В свое время у католиков сложилась традиция идти от бывшей римской крепости, где Спасителя приговорили к смерти, до Голгофы. Нести с собой огромный деревянный крест и делать остановки, читать Евангелие в местах, где по дороге на казнь останавливался и Сам Иисус. Последнее время традицию эту переняли и православные паломники.

     Идти по Крестному Пути непросто – он начинается в арабской части города и тянется через рынок, где, кроме хорошего кофе и сувениров, продают еще «в ассортименте» терновые венцы. Торговцы то и дело, преграждая дорогу, зовут «только взглянуть на товар». Паломники стараются идти по Крестному Пути большими группами. Тогда их не останавливают, они, словно ледокол, разрезают рыночную толпу, возвышая над собой крест, не переставая ни на секунду молиться. Сложнее тем, кто хочет побыть наедине с собой. Одинокому паломнику даже с Библией в руках прохода давать не будут до самого позднего вечера, когда рынок начнет постепенно сворачиваться.

     Видимо, в этом заключается какое-то особое испытание для верующих.




Схимонахини русского Горнего монастыря в Иерусалиме посменно ведут непрерывную молитву в храме обители

     Богатство Святой Земли неисчерпаемо: это не только святыни, но и удивительные люди. Они приезжают сюда со всего света, принося с собой свой личный особый опыт, чувство, надежду, веру…

    В храме русского монастыря Марии Магдалины в Гефсимании за свечным ящиком стоит женщина в монашеском облачении – сестра Таисия. Она приветливо улыбается и с радостью вспоминает о своем детстве в Швейцарии, о своих предках – русских эмигрантах первой волны. Она плохо говорит по-русски, но все равно говорит много, словно спешит поделиться и радостью, и жизнью. Обычная инокиня за свечным ящиком в монастырском храме.

    – А еще я крестная дочь святителя Иоанна Шанхайского – как бы между делом вспоминает она.
Вот так запросто говорит сестра об одном из выдающихся русских святых XX века, чья икона висит здесь же, на левой стене храма. И на глазах, буквально за пять минут разговора, эта икона перестает быть просто изображением далекого, непонятного человека. Образ владыки Иоанна оживает.
– …одна женщина была в больнице в Париже и все переживала, что к ней по ее просьбе какого-то священника странного прислали, – вспоминает сестра Таисия.
– Говорит: старичок какой-то в рясе латаной-перелатаной. Не могли кого-нибудь посерьезней найти! Она же владыку Иоанна в лицо не знала. Ей потом сказали, что это он был.

     Она так переживала! А, вообще, мне наша икона владыки нравится. Здесь он на себя похож, вот таким он в жизни и был…

     …Недалеко от Иерусалима, в пустыне за Елеонской горой, в стороне от популярных паломнических маршрутов, расположилась Лавра Преподобного Харитона. Добраться сюда удается не каждому – слишком сложная дорога, но кто хоть раз бывал, подтверждают – оно того стоит.

    Монах Харитон, принявший постриг с именем основателя этого места, завидев камеру и диктофон, жестом дает понять, что ни говорить, ни сниматься не будет. Он – отшельник, ему такое не пристало. Никто даже не знает, откуда он родом и как давно живет здесь.

    Говорят только, что, видимо, он из репатриантов, воцерковившихся уже здесь, в Израиле.

   Долгое время отец Харитон в полном одиночестве жил в пещерах монастыря, охранял святыню. Потом практически в одиночку начал восстанавливать обитель: храм, постройки, сад.

    С виду суровый, отец Харитон постепенно оттаивает. Он признается, что просто не любит излишнего к себе внимания. По-монашески сочувствует мирянам-журналистам: мол, вы в мире обязаны говорить, а слова – дорого стоят, за них всегда приходится отвечать и не только перед людьми. Но в разговоре отец Харитон становится удивительно живым, хотя и вставляет иногда горестное: «Эх, о чем вы думаете вместо Царствия Небесного!»

    Говорят, к отцу Харитону часто приезжают с вопросами и за духовным советом. И тогда, наедине, не для печати, а для души конкретного человека, он говорит по-другому: долго и обстоятельно.



     В Израиле существует расхожее выражение – «иерусалимский синдром», которое описывает состояние человека, впервые приехавшего на Святую Землю. Человек приезжает издалека, бродит какое-то время по улицам Старого города, а потом неожиданно объявляет, что он – Мессия, и остается здесь проповедовать свое странное учение и строить «третий храм». Если долго и целенаправленно ходить по Иерусалиму, на его улицах можно встретить целый «сонм» подобных «библейских персонажей».

    Но не стоит предполагать, что такие странности – удел исключительно больных людей. Бывает, что когда человек приезжает в Израиль, уже настроившись на непременное большое чудо, то «чудеса» обязательно происходят. Такие люди легко начинают усматривать скрытые смыслы повсюду, где их на самом деле нет. Много и радостно рассказывать окружающим о невероятных вещах, что случились с ними, например о том, как они слышали рев ада, идущий из-под земли в бывшей римской темнице, куда Пилат заточил Спасителя. Все это напоминает порой легкую одержимость…

     Другая беда паломников – банальное отсутствие знаний и подготовки, чем непременно спешат воспользоваться многочисленные дельцы. Когда в середине XIX века создавалось Императорское Православное Палестинское Общество, одной из его целей была защита людей от подобного рода мошенников. До этого паломники из России были предоставлены сами себе, и в Иерусалиме их тут же окружали какие-то «проводники», «монахи», «старцы», повествовавшие о том, что неподалеку открылся новый чудотворный источник особой силы, и за сущие гроши их и только их проведут туда.

    Пустые коробочки, в которых, по словам торговцев, была не просто темнота, а та самая «египетская тьма», которой Господь покарал фараона, расходились «на ура» и большими партиями.

     Сегодня ситуация примерно та же.

     Торговля святынями умножается на языческое отношение к ним со стороны некоторых паломников.
К лампадному маслу, иконам, крестикам, которые обильно продаются не только в храмах, но и просто на улицах относятся как к неким магическим предметам. Эти сильнее, те слабее. Эти помогают от болезни глаз, а эти лечат спину. Порой охота за «православными сувенирами» превращается в настоящие суеверия, а иногда балансирует на грани, и почти всегда отвлекает людей от главного.

    Принято считать, что на Гробе Господнем любую вещь можно «освятить без священника». Но войти в Кувуклию чаще всего можно лишь ненадолго. За спиной поджимает толпа. В результате, на то, чтобы достать все, что собираешься освятить, разложить и собрать обратно, тратишь все время, отведенное тебе на встречу с самым священным для христиан местом. Ты уже не успеваешь припасть к нему и, конечно, не успеваешь осознать всю глубину и важность его значения. Ты просто суетишься, как в свое время суетились старушки, выставлявшие перед телевизором баночки с водой, дабы их «зарядил» всесоюзный экстрасенс Алан Чумак…

    Кто-то специально едет в Иерусалим, ища здесь какую-то «энергетику», особые «места Силы». И часто подобных людей можно увидеть среди облаченных в скромные платочки и длинные юбки православных паломниц из России.

    На Святую Землю мы везем все, что сумели нажить дома. Кто-то – трепет перед местами Господней славы. Кто-то – псевдонаучные предрассудки начала якобы просвещенного XXI века.


Православный храм Двенадцати Апостолов в Капернауме

    Но все это вовсе не значит, что в Иерусалиме не происходит чудес. Они случаются, причем с завидной регулярностью. Только чаще всего заметить их непросто, потому что происходят они в душах людей.
Приехал турист-скептик, зашел в Храм Гроба Господня, а через десять минут вышел оттуда другим человеком. Это не мгновенное озарение, не какая-то эмоция, которая быстро пройдет и о которой только и будешь что вспоминать, перебирая фотографии из путешествия. Нет, вся жизнь человеческая уже переменилась, потому что Господь сотворил чудо, поднял человека на несколько ступеней вверх, туда, куда своим ходом он, может быть, не добрался бы и за всю жизнь.

     Когда одной молитвы в Гефсиманском саду тебе хватает, чтобы развеять сомнения и окончательно укрепиться в вере – это по-настоящему необъяснимое чудо.




Купальню на берегу Иордана ежедневно посещают сотни людей из разных стран мира

      Подойти к Иордану сегодня не просто – по нему пролегает граница Израиля. Однако совсем отрезать людей от реки, в которой Иоанн Предтеча крестил Иисуса Христа, власти не стали. В одном месте купание разрешено официально. Там вдоль реки тянется длинный забор, на каждом пролете которого повторяется на разных языках мира одна и та же евангельская цитата. И именно сюда стекаются паломники, такие же разноликие, как и все христианство.

    Внизу, у воды, десятка три африканцев совершают омовение, человек десять стоят в воде, еще двадцать на берегу поддерживают их песнями, хлопают в ладоши и танцуют. Люди в воде пребывают в каком-то странном исступлении, то ли от холода, то ли от переживания момента. Каждого, кто окунается, обязательно поддерживают еще двое.

    Рядом – паломники из Европы, а дальше – россияне. Русских отличает серьезное отношение к ритуалу: окунуться нужно обязательно три раза, обязательно перекрестившись, обязательно с молитвой. Вода холодная, но все терпят, а на берег вылезают счастливыми, улыбающимися, смеются. Даже те, кто в течение всего долгого пути до этого держался сурово и сосредоточенно.

     – Больше всего мне нравится, когда наши паломники шутят, радуются по-настоящему, по-евангельски, и видно, что это живые люди, и христианство у них тоже живое, – рассказывал мне Роман, гид из Иерусалима.
– У меня бывало так, что я встречаю группу из Москвы, а они мне говорят: «Мы еще не готовы по святым местам, нам надо в гостиницу». Там снимут с себя обычную одежду, мужчины нацепят что-то совсем непонятное, а женщины – юбки пострашнее и подлиннее, платочки повяжут, как никогда не ходят. Изменят себя до неузнаваемости, напустят на себя какую-то маску.

     Теперь, говорят, мы готовы. С такими паломниками трудно. Тяжелее разве что с «профессионалами», которые уже бывали в Израиле и у которых четко намечен маршрут: они знают, где и сколько «получить благодати», куда для этого приложиться и как построить свой график, чтобы благодати собрать по максимуму. Я очень боюсь, что такая мода будет лишь расти, и очень рад, что такими сюда приезжают отнюдь не все…

     Паломники для Святой Земли тоже, что некоторые ревнивые бабушки для наших храмов. Если все время следить за ними, легко впасть в уныние, разувериться в христианстве.


Омовение в Иордане

     Но стоит на мгновение посмотреть на себя, как понимаешь, что со своим снобизмом ты мало чем отличаешься от той дамы, что сейчас поучает своих спутников. А если оглядеться вокруг, то рядом с тобой совсем не такие люди, какими они казались еще минуту назад.

     На берегу Галилейского моря стоит типичная сельская старушка откуда-то из российской глубинки.
Она улыбается, глядя в небо, на воду, на горы у нас за спиной. Ей хорошо.

     – Красиво! – говорит она. – Как же красиво, я и не думала, что мне на восьмом десятке Господь такой подарок сделает. Он ведь Сам тут ходил, а теперь вот меня сюда привел. Это еще внуку моему спасибо. Я в свое время как услышала про то, что на Святую Землю теперь поехать можно, сразу сказала: «Эх, никогда я там не буду!», а он как услышал, так и решил, что обязательно меня сюда отвезет. И вот надо же! Красиво! Как же красиво…

      Дорога к свету