Национальные особенности греков, или Дети Отца

Программы паломничества в благословенную Грецию

Про некоторые особенности греков, которые поражают

— А я вчера пошла, мужа откопала, обмывали вместе с детьми, хорошие косточки, желтые… — такой разговор вполне можно услышать в самом обычном месте Греции, например, на рынке, на улице или во дворе жилого дома, где встретились две соседки. Речь идет об умершем человеке. Несколько лет прошло, и вот, по местному обычаю, останки откапывают, кости обмывают водой и вином. Потом перезахоронят в семейной усыпальнице или в другом специальном месте. Если кости желтые — значит душа упокоилась, с человеком все хорошо. Если белые — значит нужно усерднее молиться о посмертной участи родственника.

Все это со стороны может казаться странным. Но только не для верующих греков. Смерть они воспринимают скорее как успение, то есть сон. В этом нет ничего языческого — напротив, это и есть настоящее христианское отношение. Смерть — не трагедия, не конец, а решающая встреча с Богом, и всё, что с нею связано, лишено ужаса и животного страха. Наверное, это возможно лишь в одном случае — когда Богу абсолютно доверяют, как маме и папе. Наверное, это и есть самая поразительная черта в греках.

Вместо предисловия

Мы прилетели в Салоники поздно, к ночи добрались до Урануполи. Отсюда начинался недельный паломнический маршрут. Утром нам плыть на корабле вдоль правого пальца Халкидики — полуострова Афон. У нас весьма разношерстная группа, от телевизионщиков до монахов. Нам хочется увидеть своими глазами эту Грецию, где христианство старше русского без малого на тысячу лет и где религиозная традиция никогда не прерывалась. Нас ждут в Метеорах, на Корфу и Эвбее, в Патрах, Урануполи и даже итальянском городе Бари (но о нем в другой раз). Нам будет радостно, вкусно, трудно и устало, но всегда очень хорошо.

Граница

По Урануполи проходит граница между небом и землей, так здесь говорят. Отсюда ходят катера до Афона, монашеской республики на Святой горе. Портовая часовня стоит прямо на берегу, и сюда заглядывают все — и паломники, и туристы.

Если плыть вдоль Афона стандартным маршрутом, можно увидеть несколько монастырей. Все они с разной судьбой, разного размера и достатка. Но в каждом из них гостей принимают как посланцев неба. Как праотец Авраам принимал у себя трех Странников. Я знаю об этом от тех своих друзей, кто бывал на Афоне. Удивление от гостеприимства испытывал каждый из них. Но так заведено не только здесь, в монашеской республике. В любом греческом монастыре посетителей встречают радостной улыбкой, хотя подчас это бывает нелегко, ведь мы, пришельцы из мира, все очень разные. В прохладной тени монастырских двориков трогательно угощают лукумом, ароматным кофе и холодной водой. Думаю, даже у промозглых циников от этого дрогнет сердце.

 
Проповедь на скалах

Мы бывали в разных монастырях: у Анастасии Узорешительницы под Салониками, в настоящей тишине, в Мега Спилеон — Великой пещере, где обрели прекрасную икону Божией Матери из воска и мастики (автор, по преданию, — апостол и евангелист Лука), у светлой могилки Паисия Святогорца в монастыре Иоанна Богослова…

Но зрительно самое сильное впечатление все же производят Метеоры. Башни скал беспорядочными зубами торчат из земли. Монастыри на их вершинах — одно из самых невероятных творений человеческих рук, которое можно помыслить. Их строили, когда кроме лебедки и троса не было иных приспособлений, и кроме лошади и ослика — иных коммуникаций.

«Сетку с грузом наверх поднимали полчаса, — рассказывает о строительстве XIV и XVI веков иеромонах Венедикт, насельник монастыря святого Варлаама в Метеорах. — Все строительные материалы так доставлялись. 22 года монахи поднимали их, чтобы потом за 20 дней построить собор». Они были подвижниками и легких путей к спасению не искали. У нынешних же монахов — свой особый подвиг. Варлаамский монастырь, где мы разговариваем с отцом Венедиктом, буквально наводнен людьми, в основном туристами. А монах рассказывает нам о ежедневных службах, о послушании и умной молитве… «Как вы нас терпите?» — спрашиваю я. В ответ он вздыхает и с улыбкой говорит: «Но ведь Метеоры — это проповедь для всех… Не так уж много и нужно — принять людей с любовью. Мы делимся тем, что есть».

 
«Капризный ребенок»

В какой-то момент понимаешь, что Греция — место иррациональное. В самых недоступных точках тут строят цветущие монастыри. В школах преподают религиоведение, и изучают в основном одну религию — христианство. Таковы стандарты Минобразования. Кстати, учебный год в обычных греческих школах начинается с молебна, а священники считаются госслужащими, получают зарплату, пенсию и медицинское страхование. И это государство состоит в Евросоюзе, который живет по несколько иным стандартам. Даже объективные законы экономики над Грецией не властны. Вроде бы в стране кризис, мы знаем об этом из СМИ. Но вокруг — улыбающиеся, спокойные люди. Телевидение здесь говорит не про политику и колебания курса валют, а скорее, про отношения двух друзей с соседней улицы.

«Но как смотрит на это «слоновье» спокойствие та же Германия, которой приходится решать греческие проблемы?» — спрашиваю я нашего гида Евгению. И Женя совершенно серьезно отвечает: «Знаешь, я заметила… Сильные европейские страны смотрят на Грецию как на капризного, но любимого ребенка. Он может выкидывать всякие фокусы, но при этом остается любимым. Ведь все они — и немцы, и французы — обожают здесь отдыхать. Они любят греческое гостеприимство, им важна та радость, которую они здесь получают». Есть ощущение, что Женя права. Когда видишь, как солнце садится за гору Олимп, забываешь обо всех заботах — настолько это празднично и хорошо. Греки видят это каждый день.

Близкие родственники

Замечательная вещь — отношение греков к своим святым. Сказать про «глубокое почитание» значит сказать только половину правды. Конечно, глубокое почитание есть — это даже не обсуждается. Но есть и нечто большее… Если проводить параллели, то можно сказать, что к своим любимым святым греки относятся как к дорогим и близким родственникам. К ним приходят буквально со всеми вопросами и делами. Приходят и в горе, и в радости, и с песнями, и с плачем, с бытовыми мелочами — пожаловаться, что сломалась стиральная машина, и с ключевыми вопросами — на ком женить сыновей и как помириться с супругой. Заходят в храм перед работой — сказать святому «Доброе утро!», заходят вечером, чтобы сказать спасибо за прожитый день… И святые отвечают на такую любовь взаимностью, заботятся о городах.

Димитрий Солунский, например, «отвечает» за Салоники. Его любят так сильно, что едва не каждого второго мальчика здесь называют Дмитрием. Каких только людей ни увидишь у раки с его мощами… Пышнотелые красотки на шпильках, длинноволосые дяденьки в футболках «Led Zeppelin», мальчики, девочки, бабушки и дедушки… Здесь всем находится место, всех слышат, всем помогают. Греки молятся без надрыва, но как-то очень убедительно и горячо. Для них поговорить со святым так же естественно, как позвонить лучшему другу. Они и в храм заходят, как в родительский дом — с благоговением и любовью, но без стеснения, осуждения и страха. И даже если кто-то зашел в церковь невпопад, не так одет, не то говорит и делает — ему не укажут на дверь. Потому что в доме у Отца всех принимают с радостью.

Спиридоны и Спиридулы

То же самое можно увидеть и у святителя Спиридона на Корфу. Греки называют этот остров Керкира. Его столица архитектурой напоминает скорее итальянские города — сказывается многолетнее подчинение Керкиры венецианцам и другим жителям будущей Италии. Были здесь и французы, и англичане, последние и передали остров грекам. «Прозападное» имя «Корфу» здесь призносят только иностранцы, для греков его не существует.

Мощи святителя Спиридона перенесены сюда в середине XV века, подальше от турок, захвативших Константинополь (вместе с ними на остров перенесены мощи святой царицы Феодоры). А жил святитель совсем не здесь — на Кипре. Однако на Керкире, пожалуй, сегодня не найти семьи, которая бы не считала Спиридона своим родным человеком. Мальчиков здесь часто называют Спиридонами, девочек — Спиридулами. Я спросила у служащего в храме св. Спиридона священника, отца Евангелиоса, почему именно этого святителя здесь так почитают. Ведь много и других... Трудно передать, с какой любовью он начал рассказывать. Он говорил самые простые вещи, и ему невозможно было не поверить — про то, что Спиридон для керкирцев первый защитник и друг, что приходят к нему с любыми вопросами, даже жалуются порой. И все он слышит и понимает. Такая «скорая помощь», выходящая далеко за рамки местного значения.

Русский воин в турецкой конюшне

Наверное, излишне упоминать, что в селении Нео Прокопион на острове Эвбея, где хранятся мощи святого Иоанна Русского, в каждой семье есть мальчик по имени Янис. Иоанн Русский — наш соотечественник петровских времен. К сожалению, у нас он малоизвестен. Греки же почитают его так, как русские — святителя Николая. В русско-турецкую войну (1711—1718) он попал в плен, был перевезен в город Прокопион в Малой Азии, где жил среди турок, в полном подчинении у своего сурового хозяина, начальника лагеря янычаров. Поначалу над ним дико издевались — ведь для турок он был неверным. Его били, жгли ему волосы, кидали в навоз. Отправили служить на конюшню. К изумлению хозяев, он не то что не возроптал, но был рад тому, что претерпевает муки за Христа. А конюшню он сравнивал для себя с Вифлеемским вертепом и безропотно служил там, выполняя любую работу. И еще он постоянно молился и часто причащался — в Прокопионе был священник и христианская община, там совершались богослужения. В итоге… даже свирепые хозяева изумились его доброте. Они решили, что в их доме живет святой. В целом оказались правы, вот только пленный Иоанн ничего такого о себе и помыслить не мог. Когда ему предложили переселиться в хозяйский дом, твердо попросил оставить его на конюшне. Умер он довольно рано — видимо, сказалась непростая жизнь. Но к тому моменту почитали его так, что погребли, как архиерея. Его мощи оказались нетленными, христиане Прокопиона перенесли святого в храм. Там он находился до 1922 года. А потом случилось то, что в Греции называют азиатской катастрофой*. И святого Иоанна в чемодане, тайно, спасая от турок, перевезли через море на греческий берег и оставили в Халкиде. Через некоторое время беженцы из Малой Азии, основавшие село Нео Прокопион, забрали святого к себе.

 
Просто рассказ очевидца

«Мы все видели эту бабушку, — делится впечатлениями хозяйка ресторанчика в Нео Прокопион. — Она приехала в одном из паломнических автобусов с Кипра, к нашему святому Иоанну. Ей было лет семьдесят, она была полностью сгорбленная. Ей говорили: ну зачем ты такая поехала куда-то? Ты даже ходишь с трудом!» Но она никого не слушала. И был среди приехавших один человек, который ни во что не верил. Помню, он сидел в нашем ресторане, когда все мы услышали крики из храма. Мы решили: кто-то, наверное, умер, что-то случилось, и побежали туда. А этот человек шел за нами и возмущался: «Что так орать?» Когда мы прибежали, то увидели, что все село собралось у храма и люди плачут… А наша бабушка, прямая и здоровая, смотрит на небо и говорит: «Посмотрите, какое солнце! Я так давно не видела солнца! Я у святого попросила, чтобы он меня поднял, чтобы я могла смотреть вперед. И тут какая-то сила меня взяла и выпрямила. Я не знаю, как это случилось…»

Тот человек из ресторана, который не верил, — он ведь стал самым верующим среди нас. Потому что он увидел чудо своими глазами. Это случай не выдуманный — все жители знали, что бабушка много лет была больна, и исцеление произошло у всех на глазах. Она так и оставила там, в храме, свою палочку — висит у раки святого…»

Таких историй сотни, если не тысячи. То, как святой Иоанн заботится о своих греках, трогает до глубины души. Впрочем, не только о греках. К нему приезжают и турки, а с некоторых пор и русские. Добраться до Нео Прокопион непросто, но на паломническом автобусе это не составит труда — довезут прямо до храма. Всякий, кто оказывается здесь, пьянеет от воздуха. Мы приехали поздно, вдохнули этого настоя из сосновой смолы, крапивы и горных трав, и спали до утра как убитые, пока не разбудили колокола. А утром все селение уже пронизывал аромат из печей, где выжидал своего часа белый румяный хлеб. Местные жители благодарят за каждый новый день святого Иоанна.

Про стулья и платки

В любом храме Греции, куда ни зайдешь, будут стоять стулья и скамейки. В некоторые моменты службы греки сидят. Многих из нас это возмущает: «Как же так? Кто же так молится?» Ответ простой: греки. Причем делают они это очень хорошо. И если кого-то это задевает, стоит, наверное, вспомнить золотой принцип воздержания: если кто постится — не осуждай непостящегося. А вот если задаться вопросом, почему у нас традиция иная… Одного нашего старца как-то спросили, почему он не присядет во время службы. И он ответил: «Да ведь как тут сядешь-то? Вон они (монахи) сидят, а я стою. А если я сяду, так они и лягут, пожалуй».

Что же до пресловутых платков… Действительно, гречанки не покрывают голову, когда заходят в храм. И этому обычаю есть объяснение. Платки они носили, конечно. Носили каждый день, пока Греция была под турками. Но храм всегда оставался пространством внутренней свободы, и в храмах, в знак протеста против оккупантов, платки снимали. И теперь для гречанок привычнее быть без головного убора. На спасение души это не влияет.